– Нет. Мы не знаем. Нам просто хотелось бы выяснить, какие дела у нее были с вами.

– Как какие? Дела, касающиеся недвижимости, – ответил Пуллен. – А вы что думали? Она хотела снять квартиру.

– Где?

– О, тут у нее были очень конкретные требования. Ей нужна была квартира либо напротив дома 831 по Чарлз-авеню, либо позади этого дома. Она тут неподалеку, эта Чарлз-авеню.

– Что-то знакомое, – проговорил Мейер. Он подумал минуту. – Ну, разумеется. Это место, где живут родители Стива. Мисс Блейк сказала вам, почему ей нужна квартира именно в этом месте?

– Сказала, что у нее живут там друзья.

– Понятно. И вы нашли для нее квартиру?

– Нет. Не нашел. Зато я сумел выполнить ее другой заказ. Да, тут я действительно исполнил все ее пожелания.

– Какой же это заказ? – спросил О'Брайен.

Пуллен улыбнулся.

– Я нашел ей квартиру окнами на фотостудию, как она и просила.

– Какой банкет! – восхищался Бирнбаум. – Тони, ты превзошел себя! Какая свадьба, какой стол!

– Бирнбаум, выпей шампанского, – предложил Тони. – У нас тут его столько, что хоть открывай вторую Францию. Выпей шампанского, дружище.

Он повел Бирнбаума к русалке и достал из ее ледяной ванны бутылку шампанского. Повсюду хлопали пробки, и каждый новый хлопок наполнял сердце Тони радостью. Свадьба действительно получилась на славу. И может быть, все деньги, которые из него вытянула эта паршивая фирма, были заплачены в конце концов не зря. Он сорвал золотую фольгу с горлышка бутылки и раскрутил проволоку. Пошевелив пробку большими пальцами, он заставил ее чуть податься.

Стоявший рядом Бирнбаум заткнул уши. Пробка пошла из бутылки.

– Поп! – крикнул Тони. Пробка выстрелила, и белая пена с шипением полилась на его пухлые пальцы. Бирнбаум хлопнул Тони по спине, и оба они разразились безудержным хохотом. Оркестр играл все громче. Джоди Льюис носился по газону со своим фотоаппаратом, запечатлевая молодых для потомства, и его вспышка беспрерывно сверкала то тут, то там. Сейчас он проследовал за молодоженами к главному свадебному столу, где вот-вот должна была начаться древняя, освященная традицией церемония вручения свадебных подарков. Анджела красиво восседала на месте хозяйки. Томми сидел рядом с ней, улыбаясь до ушей. Джоди Льюис деловито защелкал затвором фотоаппарата, как только родственники начали подходить к столу один за другим, чтобы поцеловать невесту и пожелать ей счастья, пожать руку и поздравить жениха. Во время рукопожатия из рук дарителя в руки Томми переходил подарок или конверт с чеком на десять – двадцать пять долларов.

– Поздравляем, – говорили дарители и сами приходили в смущение от процедуры передачи денег, словно чувствуя весь атавизм этой церемонии, говорящей о более далеких временах, о подношении военных трофеев вновь избранному вождю или еще о чем-нибудь в этом роде. Томми в свою очередь тоже смущался, принимая подарки, потому что нет ничего труднее, чем уметь естественно принять подарок, а Томми был слишком молод, чтобы успеть научиться этому искусству.

– Благодарю вас, – бормотал он снова и снова. – Спасибо, благодарю вас.

То и дело хлопали пробки от шампанского.

– Хороший напиток, – говорил в это время Бирнбаум своему другу Тони, – но от него все время хочется сходить в одно место.

– Ну так иди, – ответил Тони.

– Я и иду.

– Наверху. Спальня в конце...

– Нет уж, там слишком много народу, – сказал Бирнбаум. – Я сбегаю к себе домой.

– Что? И пропустишь всю свадьбу?

– Это займет всего минуту. Я быстро, не беспокойся, Тони. Я скоро вернусь. Думаешь, я захочу лишиться такого праздника?

– Ну ладно, Бирнбаум. Возвращайся поскорее!

Бирнбаум, задрав голову и чуть склонив ее набок, направился через кусты к своему дому.

На дальнем конце стола, незаметно для Анджелы и Томми, поглощенных приемом подарков и добрых пожеланий, чья-то рука поставила две небольшие бутылки с красным вином. К каждой бутылке был привязан большой бант, один розовый, а другой голубой, К розовому банту была прикреплена карточка с надписью: «Для невесты!»

Такая же карточка была прикреплена к голубому банту, и, возможно, если бы Томми увидел ее, это напомнило бы ему кое о чем. Хотя сомнительно, чтобы он угадал в этом почерке ту же самую руку, что сделала надпись на карточке, полученной им сегодня утром. На карточке, прикрепленной к голубому банту, было написано: «Для жениха!»

– Пойдем со мной, – сказал Джоунзи Кристин.

– Я, между прочим, пришла сюда не одна, – ответила Кристин смущенно.

Вообще-то ей нравилась эта рискованная игра, и, как ни странно, вопреки тому, что она не хотела сюда приходить, ей нравилась и сама свадьба.

Но больше всего ей нравился затравленный взгляд Коттона, который она ловила всякий раз, когда поворачивалась к нему лицом, танцуя с Сэмом Джоунзом. За этот взгляд можно было отдать что угодно. Она наслаждалась им больше, чем музыкой, больше, чем хлопаньем пробок, больше, чем шампанским и всей атмосферой непринужденной веселости, которая царила в саду.

– Я знаю, что ты пришла не одна. И я знаю, что он сильнее меня, – сказал Джоунзи, – но мне наплевать. Пойдем.

– Куда ты тащишь меня? – говорила Кристин, смущенно хихикая, в то время как Джоунзи увлекал ее за руку в кусты рядом с домом. – Джоунзи! Перестань же в самом деле!

– Пойдем, ну пойдем, – говорил он. – Я хочу показать тебе кое-что.

– Он тянул ее все дальше и дальше в кусты по вытоптанной в траве тропинке.

– Что ты хочешь показать мне?

– Давай сначала отойдем подальше от гостей, – ответил он.

Крепко сжав ее руку, он тащил ее так, словно его гнала какая-то сила.

Кристин ничуть не было страшно. Напротив, ее охватило легкое возбуждение.

Она догадывалась, что сейчас произойдет, и чувствовала, что не станет этому противиться. Поделом Коттону, если молодой красивый парень, словно дикарь, утащит ее в кусты и там страстно поцелует.

Нет, она не будет сопротивляться, Было что-то очень приятное в том внимании, которое оказывал ей Сэм Джоунз на протяжении всего этого дня, нечто такое, что напомнило ей раннюю юность, то время, когда она ездила за город каждый уик-энд в течение всего лета. И сейчас, когда она бежала рядом с ним в преддверии поцелуя, который, как она знала, ждет ее, она снова чувствовала себя совсем юной, беззаботной девушкой, несущейся по вытоптанной траве между деревьями, – ее башмачки пляшут в пятнах солнечного света, падающих на дорожку, а она убегает все дальше и дальше от дома, в глубину сада.

Джоунзи резко остановился.

– Вот здесь, – сказал он. – Это достаточно далеко от дома? Как ты думаешь?

– Для чего? – спросила Кристин. Сердце у нее, как ни странно, сильно колотилось.

– А ты разве не знаешь? – спросил Джоунзи.

Став спиной к дому, он притянул ее к себе. У Кристин внезапно перехватило дыхание. Закрыв глаза, она подставила губы для поцелуя, и в этот миг ее оглушил дикий вопль. Она испуганно вздрогнула, чувствуя, как все тело у нее покрылось мурашками, но тут же до нее дошло, что кричал не кто иной, как Джоунзи. Она резко отстранилась и поспешно перевела взгляд с его исказившегося лица на то место, куда он смотрел.

Не более чем в семи футах от них, на тропинке, лицом вниз лежал мужчина. Спина его была вся в крови. Тело мужчины было неподвижно.

– О, боже мой! – с трудом проговорил Джоунзи. – Это же Бирнбаум!

Глава 9

Телефон в дежурной комнате следственного отдела звонил требовательно и настойчиво. Хэл Уиллис, находившийся в ней сейчас один, выпрямился из своего полусогнутого положения перед бачком с холодной водой и крикнул:

– Ну сейчас, сейчас! Господи боже мой! Никогда не дадут человеку спокойно напиться... Ну иду же, иду!

Он бросил бумажный стаканчик с недопитой водой в корзину для мусора и торопливо схватил телефонную трубку.

– Алло! Восемьдесят седьмое отделение! – заорал он. – Детектив Уиллис у телефона.